Еще одно божественное тело
Нашло в земле приют на Рождество
Еще одна звезда осиротела
Но так далеко что не сделать ничего

Я тьма, я свет, я боль, я стон,
Я есть, я бред, я явь, я сон,
Я смех, я плач, я солнца луч,
Я туч массив, я горный ключ,
Я пар, я снег, я дождь, я град,
Я всё, я есть, и мир мне рад,
Я личность... чья-то я мечта...
Меня не будет никогда...
Что я? Что ты? Кто мы? Зачем
Считаем мы себя никем,
Считаем всем; считаем мы,
Что мы кому-нибудь нужны,
Бежим, живем, творим и дышим,
Поем, кричим, молчим и слышим,
Страдаем, любим, и надеемся, и верим,
Сражаемся, в закрытые стучимся двери?
"Зачем" сто раз... и почему...
Себя я просто не пойму...

...Это так просто - я ничтожество.
Но все же сложно для понимания,
Что никогда меня, может быть,
Мир не удостоит своим вниманием...
........................................
...Чего мы боимся? Одиночества, боли?
Что кто-то узнает наши тайны?
Что мы уязвимы, пока они живы?
Что все столкновенья отнюдь не случайны?
Что мир существует за гранью познанья,
Есть мир не такой, без жестокости, просто?
Ты там доверяешь, хотя и не знаешь,
Ты боль отдаешь, беря силы для роста?...

Шар. Хрустальный. Звон. Разбился.
Видела? Что? Судьбы. Нити.
Страхи. Боль. Свою. Чужую.
Смерть. Любовь. Одну-большую.
Страхи. Страхи. Боль. Упреки.
Бесконечные тревоги.
Боль. Утрата. Обманулась.
Осознала. Не загнулась.
Скрип пружин. Нет света. Близко...
Чье дыхание? Ниже... Низко...
Пустота. И холод. Ветер.
Дверь закрыть. Луна не светит.
Чай кипит. Давно ли? Вечность.
Тишина. И бесконечность.
Кровь. Ножи. Визг персонала.
Медсестра тебя не знала.
Больно-больно, тихо-тихо,
Все уходит, все так дико.
Не поможет, не старайтесь,
Вам осколки все не склеить.
Это смерть, не обольщайтесь.
И давно. Прошу поверить.
Шар разбился. Вам не склеить
Чью-то жизнь. Забейте, люди,
Крышку гроба. Все забейте.
Нас теперь уже не будет.
Взгляд стеклянный в бесконечность.
А тебе досталась вечность.

ГОРОД НА МОРЕ

Здесь Смерть себе воздвигла трон,
Здесь город, призрачный, как сон,
Стоит в уединеньи странном,
Вдали на Западе туманном,
Где добрый, злой, и лучший, и злодей
Прияли сон - забвение страстей.
Здесь храмы и дворцы и башни,
Изъеденные силой дней,
В своей недвижности всегдашней,
В нагроможденности теней,
Ничем на наши не похожи.
Кругом, где ветер не дохнет,
В своем невозмутимом ложе,
Застыла гладь угрюмых вод.

Над этим городом печальным,
В ночь безысходную его,
Не вспыхнет луч на Небе дальнем.
Лишь с моря, тускло и мертво,
Вдоль башен бледный свет струится,
Меж капищ, меж дворцов змеится,
Вдоль стен, пронзивших небосклон,
Бегущих в высь, как Вавилон,
Среди изваянных беседок,
Среди растений из камней,
Среди видений бывших дней,
Совсем забытых напоследок,
Средь полных смутной мглой беседок,
Где сетью мраморной горят
Фиалки, плющ и виноград.

Не отражая небосвод,
Застыла гладь угрюмых вод.
И тени башен пали вниз,
И тени с башнями слились,
Как будто вдруг, и те, и те,
Они повисли в пустоте.
Меж тем как с башни - мрачный вид! -
Смерть исполинская глядит.

Зияет сумрак смутных снов
Разверстых капищ и гробов,
С горящей, в уровень, водой;
Но блеск убранства золотой
На опочивших мертвецах,
И бриллианты, что звездой
Горят у идолов в глазах,
Не могут выманить волны
Из этой водной тишины.

Хотя бы только зыбь прошла
По гладкой плоскости стекла,
Хотя бы ветер чуть дохнул
И дрожью влагу шевельнул.
Но нет намека, что вдали,
Там где-то дышат корабли,
Намека нет на зыбь морей,
Не страшных ясностью своей.
Но чу! Возникла дрожь в волне!
Пронесся ропот в вышине!
Как будто башни, вдруг осев,
Разъяли в море сонный зев, -
Как будто их верхи, впотьмах,
Пробел родили в Небесах.
Краснее зыбь морских валов,
Слабей дыхание Часов.
И в час, когда, стеня в волне,
Сойдет тот город к глубине,
Прияв его в свою тюрьму,
Восстанет Ад, качая тьму,
И весь поклонится ему.

Его фигура одинока
И крылья сложены пока.
Застыл в тоске... Дитя порока.
Тоска вампира глубока.
Но ждет она. Она желает,
Чтоб он пришел хоть в сон ее.
Он крылья тихо раскрывает.
Вот-вот за нею он придет.
В огромном мире необъятном,
Там, где всегда она жила,
Не будет признан Носферату.
Не отразится в зеркалах.
Он, не - умерший, не - рожденный.
Он - Носферату, он - вампир.
В постель ее, желанья полный,
Войдет, покинув тайный мир.
Сольются губы в страсти томной.
Тела сплетутся, мир забыв.
Он, не - умерший, не - рожденный,
Из гроба вышел к ней, ожив.
Он, обнажив любимой шею,
Вонзит свои клыки в нее.
И, сделав кровь ее своею,
Услышит - кровь ее поет.
И вот уже не плоть людская
Соединяет их любовь.
Их кровь ее соединяет,
Их алая сближает кровь.
Она и Он в волшебном мире...
Он существует, Он живет.
Никто не знает о Вампире.
Он, Носферату, крови ждет...

Темная лирика
* * *
Когда на темный город сходит
в глухую ночь глубокий сон,
когда метель, кружась, заводит
на колокольнях перезвон, -
как жутко сердце замирает!
Как заунывно в этот час,
сквозь вопли бури, долетает
колоколов невнятный глас!
Мир опустел Земля остыла
А вьюга трупы замела,
и ветром звезды загасила,
и бьет во тьме в колокола.
И на пустынном, на великом
погосте жизни мировой
кружится Смерть в веселье диком
и развевает саван свой!
* * *
На распутье в диком древнем поле
черный ворон на кресте сидит.
Заросла бурьяном степь на воле,
и в траве заржавел старый щит.
На распутье люди начертали
роковую надпись: "Путь прямой
много бед готовит, и едва ли
ты по нем воротишься домой.
Путь направо без коня оставит -
побредешь один и сир, и наг, -
а того, кто влево путь направит,
встретит смерть в незнаемых полях."
Жутко мне! Вдали стоят могилы
В них былое дремлет вечным сном
"Отзовися, ворон чернокрылый!
Укажи мне путь в краю глухом."
Дремлет полдень. На тропах звериных
тлеют кости в травах. Три пути
вижу я в желтеющих равнинах
Но куда и как по ним идти!
Где равнина дикая граничит?
Кто, пугая чуткого коня,
в тишине из синей дали кличет
человечьим голосом меня?
И один я в поле, и отважно
жизнь зовет, а смерть в глаза глядит
Черный ворон сумрачно и важно,
полусонный, на кресте сидит.
/И.Бунин/

Покойся с миром (R.I.P.)

Вот и всё закончился праздник - все идут по домам.
Твой разум в полёте к загробным мирам.
Заглушенный хохот в голове всё звенит,
Но праздник закончился - ложись-ка и спи!

Где-то в низах нашей общей души
Мы знаем, что можем покой обрести.
Жаль, что на время нельзя быть с тобой:
Смерть навсегда уведёт за собой!

Скоро все будут тебя забывать,
Во сне перестанут твой образ искать.
Твоё место вечно обрастает тоской,
Но ты спи спокойно мы на веки с тобой!

Вот для всех закончился праздник - все останутся тут,
Куда в конце жизни все люди придут.
Отсутствие звуков, во тьме пустота:
Ведь праздник закончился - все спят навсегда!

Кому - религия меча,
Кому - религия любви.
Кто верит в пастыря-врача,
А кто-то в храмы на крови.
Кто хочет вздыбить целый свет
И все по-новому понять,
А кто-то вглубь далеких лет
Стремится повернуть опять.
Кто дышит запахом боев
И захлебнулся бы без них.
А кто - спокоен и здоров
И верит в силу слов одних.
Кому поверить? Что решить?
Кого принять? И с кем идти?
Как много нужно изменить
И сколько, помня, сохранить...
Блуждать и падать в темноте -
Вот мой удел.

УЖАС

Я долго шел по коридорам,
Кругом, как враг, таилась тишь.
На пришлеца враждебным взором
Смотрели статуи из ниш.

В угрюмом сне застыли вещи,
Был странен серый полумрак.
И точно маятник зловещий,
Звучал мой одинокий шаг.

И там, где глубже сумрак хмурый,
Мой взор горящий был смущен
Едва заметною фигурой
В тени столпившихся колонн.

Я подошел, и вот мгновенный,
Как зверь, в меня вцепился страх:
Я встретил голову гиены
На стройных девичьих плечах.

На острой морде кровь налипла,
Глаза зияли пустотой,
И мерзко крался шопот хриплый:
"Ты сам пришел сюда, ты мой!

"Мгновенья страшные бежали,
И наплывала полумгла,
И бледный ужас повторяли
Бесчисленные зеркала.

Владыка Хаос наш отец,
Мать - Пустота.
Я проведу тебя туда,
где нет ни правды, ни добра.
Где нет ни лжи, ни злобы,
и неприступны бастионы.
Где наша власть крепка,
где легионам нет числа.
Где Тьма, где Пустота...

Там - САТАНА!

Насытившись уйду я в клетку вновь,
Чтоб по ночам от голода страдать.
И чтобы голод утолить — нужна мне кровь.
Ее не сложно будет отыскать...

Смерть, разорваны тела.
Миг, ведь жизнь всего одна
Всплеск, и чувства на игле
Блеск, всё было как во сне
Крест, последний ритуал
Ночь, на поле воин пал.

Я без движенья, но давно уже готов
Наружу выйти, клетку разрушая.
И насладившись вдруг потерею оков,
Вновь ощутить свободу, быстро исчезая.